Находились, находятся и, видимо, всегда будут находиться люди, наивно полагающие, что какую-либо страну можно описать в нескольких словах, втиснуть ее в скупые рамки этнических стереотипов. В случае с Мексикой таковыми универсальными формулами навскидку являются кактусы, текила, шляпы-сомбреро. Что можно сказать по этому поводу? Не все, что считается кактусом, оказывается им при ближайшем рассмотрении. Как, например, голубая агава, из которой делают текилу. Купить приличную текилу за пределами Мексики трудно. Ну а широкополые сомбреро уважают лишь местные «ковбои»-чаррос, под натиском глобализации превращающиеся буквально в фольклорных персонажей.
Но что остается, когда развенчаны все мифы? Огромная 105-миллионная страна, самая большая среди испаноязычных и уступающая по культурному разнообразию, кажется, лишь Индии. Рассказать не только о ней, но хотя бы о ее главном городе, Мехико, в одной заметке невозможно. Оставив жанр лубка авторам путеводителей, я возьму на себя смелость сделать несколько грубых штрихов к будущему парадному портрету этого мегаполиса и, для контраста, не столь отдаленных его окрестностей. «Город надежды», как до сих пор называют Мехико с подачи предыдущей его администрации, избравшей эти слова его девизом, не способен оставить равнодушным никого.
Да, Мехико — далеко не самая опрятная столица. Впрочем, местные жители и люди, посвященные в тонкости здешнего жаргона, не испытывают больших иллюзий по поводу города, в котором живут. В переписке по электронной почте или с помощью смс-сервиса, а то и просто в разговоре они частенько называют его «эль-дэфектуосо», то есть, несовершенный, испорченный или бракованный. Такова ехидная народная поэзия, позволяющая себе обыгрывать подобным образом аббревиатуру официального названия мексиканской столицы, Федерального округа, звучащую по-испански, как Дэ-Эфе.
Ни в одном, даже самом пухлом испанском словаре, вы не найдете слова «компер». Тем не менее оно существует и ежедневно произносится в Мехико миллионы раз. Если вы достаточно прозорливы, конечно, можно догадаться, что это результат бесхитростных манипуляций с выражением «кон пермисо», с помощью которого здесь просят разрешения пройти или на какое-либо иное действие. Другой пример. Услышав в первый фразу «Но тенго лана», можно очень здорово смутиться подобному признанию, которое в соответствии с классическими нормами испанского переводится, как «У меня нет шерсти». А ведь этот мексиканец всего лишь хотел сказать, что у него нет денег. По началу подобные коммуникативные барьеры сопутствуют каждому чужаку, проникающему в современную мексиканскую культуру. Но зато потом лица «аборигенов» растягиваются в довольных улыбках, когда они слышат от иностранца какое-либо типичное здешнее выражение.
Город задает бешеный ритм жизни. Но не все жители мегаполиса носятся по улицам, как угорелые, не замечая красоты, таящееся в Мехико. Некоторые проводят большую часть дня практически не сходя с места. Среди таких неспешных «философов» — чистильщики обуви-болерос. Они бесспорно являются одной из особых примет города, способной потягаться в узнаваемости с другими неподвижными символами, такими, как «Ангел независимости». У простого мексиканца вполне может сидеть пятно на костюме или рубашке, но ботинок или сапог непременно должен сверкать, как свежеотчеканенный песо. Даже в сознании бедняка настоящий ботинок — это зеркало души, мыс надежды на процветание и обеспеченное будущее для себя и своей семьи.
Многомиллионный город пьянит своими гигантскими размерами, и в нем поначалу легко потеряться. Спрашивать дорогу — авантюра даже в дневное время суток. Мексиканцы так устроены, что непременно пустятся в подробные объяснения, даже если не знают точного направления (по собственному опыту скажу, что это — заразная привычка). Однако если набросок словесного плана местности начинается с протяжного «Ииихоле!», после лучше расспросить еще одного прохожего. Но что делать, если их двое, и в ответ на вопрос, где находится то-то и то-то, они показывают в разные стороны? «Здесь едят все», — безапелляционно заявил в магазине один местный житель, у которого я поинтересовался, что делают на прилавках в овощном отделе цветы тыквы и ромашки. Но это — для вегетарианцев. А для любителей нетривиальных источников белков имеются жареные или вяленые кузнечики и черви из толстых мясистых листьев магея (растения из семейства агавовых), попадающих либо на сковородку, либо в бутылку с мескалем (спиртной напиток, производящийся из некоторых разновидностей агавы).
Мехико, как и любой другой мегаполис — царство прагматизма. Однако стоит лишь отъехать отсюда на несколько сотен километров, например, в какое-нибудь селение индейцев-тепеуа, как картина радикально меняется. Здесь уже свято верят, что в один из соседних поселков по ночам приходит светловолосый гринго, который ворует и ест детей, и боятся, что однажды ночью он может сбиться с пути и заглянуть сюда. Здесь убеждены, что Мехико — это злой город, и люди приносят оттуда СПИД. Причем не как-нибудь, а в банках с «кока-колой» (о настоящих путях передачи вируса здесь, разумеется, понятия не имеют). А разобраться в запутаной Мексике Вам поможет наш друг Евгений, гид в Мексике, которого можно найти в vk.com/russkiygid, http://www.gidmex.ru, +52 1 984 187 38 04.